П.О.: Сергей Викторович, какие основные проблемы в развитии Северного Кавказа Вы видите?
С.В.: Проблемы, в общем-то, известны. В первую очередь, достаточно высокий уровень безработицы: в регионе он в несколько раз выше, чем в среднем по стране. Естественно, это создает напряженность среди молодежи, которой реализовать себя особо негде. Вторая системная проблема Северного Кавказа – недостаточный уровень развития социальной инфраструктуры: школ, больниц, детских садов. Не секрет, что в Ингушетии, Дагестане и Чечне до недавнего времени многие школы работали в три, а иногда и четыре смены. Какое можно получить образование в таком режиме?
Надо еще понимать, что каждый год население Северо-Кавказского федерального округа увеличивается примерно на 100 000 человек. Сегодня здесь проживает уже более 9 миллионов. Такая динамика вместе с недостатком роддомов, больниц создает очередной слой социальных проблем. Третья проблема – практически все регионы Северного Кавказа дотационные. Это не позволяет им динамично развиваться, направлять достаточные ресурсы на развитие своей экономики, которая в последующем могла бы дать налоговые поступления и рабочие места.
Если же говорить о развитии туристического кластера, то на первом плане –недостаточная подготовка персонала. Хотя это и общероссийская проблема, но на Северном Кавказе она видна особенно ярко. Вроде существуют учебные заведения, которые выпускают специалистов в сфере туризма, но их уровень подготовки оставляет желать лучшего.
П.О.: Местное население готово работать в сфере сервиса?
С.В.: В целом люди готовы работать в этой сфере, обслуживать туристов, хотя это не совсем совпадает с местным кодексом поведения. Но с другой стороны, кавказское радушие это не миф, а реальность.
П.О.: Все же к сервису на Кавказе своеобразное отношение. В Дагестане, например, мужчине работать официантом еще недавно считалось чуть ли не унизительным.
С.В.: Полтора года назад я был на большой конференции в Азербайджане, на ней присутствовали представители всех регионов Северного Кавказа. Так вот, среди официантов я не встретил ни одной девушки, только молодые ребята. Но это культура, и ее надо воспитывать. Недавно у нас с главой Республики Ингушетия Юнус-беком Евкуровым возникла идея: с 5-6 классов ввести в школах дополнительные уроки именно по гостеприимству. Важно донести до подрастающего поколения, что сфера сервиса – это не позор, не негатив, а перспективная отрасль.
Постепенно ситуация улучшается, тем более, нам пока не нужно огромное количество кадров. У нас есть время и поменять отношение, и подготовить квалифицированных специалистов. К тому же существуют наглядные примеры для населения. Вокруг Эльбруса в Кабардино-Балкарии с 80-х годов сформировалась туристическая зона, в которой только мест размещения на 6 тысяч. Добавим сюда кафе, рестораны, пункты проката... Там люди живут только тем, что зарабатывают на туристах.
П.О.: Если возвратиться к теме развития именно гостинично-туристского кластера, то какие еще проблемы Вы бы отметили?
С.В.: Еще одна проблема – состояние внешней инфраструктуры. Наша компания отвечает за инфраструктуру внутри особой экономической зоны, а вот внешней инфраструктуры: газовых, электрических сетей, дорог – нам не хватает. Мы пытаемся решить эту проблему, включая необходимые объекты в федеральные целевые программы. Можно отметить продвижение в этом направлении в Карачаево-Черкесии, Чеченской республике. В районе Эльбруса удалось приступить к строительству лавинозащитных сооружений.
Но все равно вкладывать в развитие внешней инфраструктуры еще предстоит много, а федеральный бюджет не может потянуть все проекты сразу. Их реализация растягивается по времени, что напрямую тормозит и наш проект. Я не смогу построить курорт, если он не будет обеспечен всем необходимым. При этом невозможно затраты на создание внешних инженерных сетей включить в экономику нашего кластера – тогда он будет глубоко убыточным.
Кроме того, на проект сильно влияет имидж Кавказа как неспокойного региона. Хотя официальная статистика показывает, что Северный Кавказ – самый безопасный регион в стране. В нем совершается преступлений в два раза меньше по сравнению, например, с центральной Россией или Сибирью. Но люди реагируют на громкие преступления вроде актов терроризма.
П.О.: А если сравнить Северный Кавказ с неспокойными странами, где, тем не менее, туризм развит. Например, с Египтом?
С.В.: Давайте возьмем совсем спокойную Австрию. Сейчас ее бюджет более чем на 50% формируется за счет поступлений от туризма. Но мало кто знает, что примерно лет 30-40 назад, когда там только развивался горнолыжный туризм, какие-то местные группировки даже подрывали подъемники. Группировки со временем исчезли, а население активно зарабатывает на туризме и живет вполне счастливо. Иными словами, если мы не будем развивать проекты, подобные нашему кластеру, то ситуация сама по себе не переменится. Важно отвлекать молодежь от того бреда, который внушается им в определенных кругах. Подрастающему поколению нужно показать, что туризм – это большие перспективы, хорошие рабочие места, достаток для людей и региона.
П.О.: Насколько важно в регионе проводить профессиональные отраслевые мероприятия для развития рынка?
С.В.: Конечно, они нужны. В первую очередь, необходимо общение в профессиональной среде. Например, мы хотим провести несколько встреч с рядом крупных гостиничных сетей – если они придут сюда, это однозначно улучшит условия для привлечения туристов.
П.О.: Опять речь об имиджевой составляющей…
С.В.: Да, имиджевая составляющая. Кроме того, деловые мероприятия нужны для контактов с потенциальными инвесторами. Наша особая экономическая зона готова предоставить преференции, которые реально будут интересны любому инвестору. В частности, у нас предусмотрен срок окупаемости проектов 5-6 лет. В сфере туризма таких условий вы не найдете. Если сделать полную раскладку по льготам, которые наш кластер может предложить, уверен, что многие бизнесмены задумаются. В Сочи на выставке наши буклеты разошлись, как горячие пирожки. Сейчас нарабатываются предварительные контакты. Впрочем, кластер активно продвигается не только в России, но и за рубежом.
П.О.: Преференции – вещь в себе. С одной стороны, они заявлены, а на деле их получить тяжело. С другой стороны, открытая публикация преференций часто привлекает на рынок массу спекулянтов.
С.В.: У нас такое невозможно, так как установлена четкая вертикаль принятия решения, определенная законом. Прежде, чем стать резидентом и получить преференции, нужно пройти довольно сложный путь. Так, нужно взять на себя определенные инвестиционные обязательства – если компания ничего не строит на территории кластера, то и преференций не получает. Это абсолютно честная и открытая система. Инвестор вкладывает, условно говоря, миллиард долларов и получает преференций на 500 млн. долларов в виде снижения кредитной ставки, отмены налога на имущество, на землю и т. д. То есть на территории особой экономической зоны не получится стать шарлатаном и что-то выгадать для себя.
П.О.: Какой горизонт планирования установлен для вашего кластера – когда он начнет эффективно работать?
С.В.: Кластер разделен на туристско-рекреационные комплексы. На первом этапе намечено запустить в полной мере комплексы "Архыз" и "Эльбрус-Безенги", которые уже работают. На их примере есть задача создать эталоны: не менее 2 тыс. мест размещения, около 40 километров горнолыжных трасс, не менее четырех подъемников длиной 15 километров. Все это должно начать действовать в 2018 году. Горизонт планирования второй очереди рассчитан до 2025 года. В работу активно включатся комплексы "Мамисон" и "Ведучи", ряд объектов в других комплексах.
Сейчас разрабатываем прогнозный план до 2040 года, но к нему мы осторожно относимся. Пока тяжело ориентироваться даже на 2018 год – видите, как ситуация быстро меняется, особенно во внешней политике.
П.О.: И как это отразилось на КСК?
С.В.: Пока никак. Контакты с иностранными партнерами остались на прежнем уровне. О росте или снижении числа туристов из-за внешней обстановки говорить пока рано. В первый год работы курорта «Архыз» к нам приехало около 100 тысяч туристов, но, думаю, это не показатель ситуации. Скорее, это интерес к новому продукту, нежели реакция на введение санкций по отношению к нашей стране.
П.О.: Организационно-правовая форма компании накладывает каике-то ограничения или наоборот дает дополнительные возможности?
С.В.: Ограничений не вижу. На мой взгляд, она наиболее удачна для реализации такого масштабного проекта. Единственно, мы, как управляющая компания, пока аккумулируем убытки по инфраструктуре, которая сейчас создается. Понятно, пока курорт не заработал на полную мощность, он не окупается. В то же время компания получает субсидии от федерального бюджета - проект открытый, его история всем видна. Хотя тут возникают определенные сложности в привлечении частных инвестиций непосредственно в капитал компании: мало кому захочется это делать при аккумуляции убытков.
С другой стороны, такая организационно-правовая форма позволяет создавать дочерние предприятия, на которых акцентируются интересные для частного бизнеса предложения. Например, на том же "Архызе" можно создать совместное предприятие, в капитал которого КСК вложит канатные дороги, а частные партнеры – гостиницы, шале, апарт-отели, развлекательные комплексы. Такая компания уже инвестиционно привлекательна. Она может брать заемные ресурсы, в том числе, на рынке облигационных займов.
П.О.: Что уже сделано в проекте и есть ли что-то, чем уже можно гордиться?
С.В.: Удалось подготовить полноценную документацию и провести детальную проработку трех туристско-рекреационных комплексов: "Архыз", "Ведучи" и "Эльбрус-Безенги". Подготовлены все вопросы, начиная с земельных и заканчивая технико-экономическим обоснованием и финансовыми моделями.
А гордиться можем "Архызом": уже действуют гостиницы, горнолыжные трассы, канатные дороги, строится много дополнительных объектов, приглашаются инвесторы. Создать курорт за два с половиной года непросто: даже иностранные партнеры отмечают, что мы работаем очень качественно. Курорт эффективно развивается, при этом у нас есть четкое видение, куда дальше идти. Все вопросы, связанные с финансированием, решены, значит, можно без оглядки идти вперед.
